Как я съездил в Портленд на Кубок Дэвиса
Я съездил в Портленд на финал Кубка Дэвиса. Рассказать?

ГЛАВА 1. ОБМАНУТЫЕ ОЖИДАНИЯ

Работать я, честно говоря, не собирался. Хотел только морально поддержать Федякова с Маламудом. Ну, и команду. Хотя был уверен, что у команды и без меня настрой боевой. Оказалось, я ошибался по обоим пунктам.

ГЛАВА 2. С КОРАБЛЯ НА БАЛ И ОБРАТНО НА КОРАБЛЬ

Маламуд не попал даже на банкет для прессы, организованный на широкую ногу BNP Paribas: не успел он обосноваться в Портленде, как его услали на весь уикенд в Атлантик-Сити. Из Вашингтона, получается, летел в Портленд, оплатил 4-звездочный отель на неделю, и отправился прямиком в Атлантик-Сити. Кто дружит с географией США, поймет, что по телефону заказать отель (и при этом в нем не жить) было бы дешевле.

Зачем Маламуд летал в Атлантик-Сити? По этому поводу он здорово навел тень на плетень, напустил туману и навешал лапши на уши своим читателям. Интервьюировать Чака Норриса для новогоднего номера, вот зачем. Слава от Чака остался в полном восторге, а главное успел задать самый наболевший вопрос: "Если бы Чак Норрис и Брюс Ли встретились в темном переулке, кто бы победил?" Ответ читайте в новогоднем номере. (На правах анонса.)

ГЛАВА 3. ПРИЛИЧНОЕ МЕСТО 'ХИЛТОН' НЕ НАЗОВУТ

Я остался жить в маламудовском номере Хилтона: не пропадать же добру. Номер мне категорически не понравился. Вода в душе не сходила, а теплый воздух мгновенно улетучивался из комнаты. В идеале было бы наоборот. Пришлось спать с включенным воздушным отоплением. Термостата тоже не было. Я просыпался в разгоряченном полубреду и начинал решать дилемму: встать и выключить печку и замерзнуть, или продолжать задыхаться. Сон брал свое, и я засыпал, так ничего и не решив. Вернее, по умолчанию выбрав статус-кво. Наутро вставал с обветренными губами и иссушенной носоглтокой, как будто пережил самум.

Кормили в отеле плохо, зато дорого. Впрочем, какой-то добрый дядечка, являющийся ВИП-гостем Хилтона, подарил мне три талона на континентальный завтрак, которые ему некуда было девать. В результате в первый день я заплатил только разницу между горячим и континентальным завтраками, а во второй отдал свои талоны Уэйну Брайану, о котором ниже. Уэйн - папа Боба и Майка Брайанов, известный тренер, предприниматель, юрист, популяризатор тенниса, борец за мир, лектор, писатель, джаз-музыкант, педагог и вообще хороший человек.

Лаптоп в номере показывал три бесплатных подключения WiFi, но при этом ни одно из них толком не работало. В ресторане лаптоп к сетке подключался хорошо, но отказывался питаться из единственной розетки и поэтому быстро дох. Работать приходилось в пресс-центре.

ГЛАВА 4. РАБОТА
За три дня я сваял три материала. Вернее, пока два. Интервью с папашей Брайаном еще предстоит расшифровать и каким-то образом свести к разумным газетным объемам. Человек написал книгу "Как вырастить чемпиона" и, похоже, попробовал надиктовать мне еще одну за завтраком. У меня два раза кончалось место на диктофоне, и я лихорадочно искал, что бы стереть, пока тренер Уэйн не потерял нить повествования. В какой-то момент я с ужасом подумал, что стер другого Уэйна - Грецки, - сравнивающего Брызгалова с Кеном Драйденом. Но слава Богу обошлось. В любом случае, такую цитату я бы восстановил по памяти. И восстановлю - как только Брыз перестанет проигрывать.

Два часа с Уэйном Брайаном пролетели, как одна минута. Когда я сказал, что больше его теннисной мудрости не уместится ни на диктофоне, ни в газете, он поблагодарил меня и настоял на том, что он заплатит за завтрак. Я едва умудрился всучить ему два талона, сокращая таким образом его счет с тридцати долларов до восьми плюс чаевые. "Ты полезный человек, - сообщил Брайан-старший. - Мы с тобой только познакомились, а ты уже успел сэкономить мне деньги."

Дабы мне не идти до трамвая под дождем и не ждать медийного автобуса, Уэйн, которому перечить даже как-то страшновато, чуть не силой затолкнул меня в свою машину, чтобы подвезти до стадиона. В машине я сидел с бабушкой и мамой супер-братьев на заднем сидении. Всю дорогу мама обещала бабушке, что вот-вот за следующим поворотом или домом покажется огромный стенд с портретом близнецов. Стенд так и не появился. Еще семья Брайанов перемыла косточки Энди Роддику за то, что тот, наотмечавшись накануне, отказался играть в последний день. И голодному Андрееву теперь бросят на съедение Боба, который одиночку в этом году вообще не тренировал, целиком посвятив себя брату.

Чуть не забыл. Уэйн Брайан считает Митю Турсунова лучшим русским писателем после Александра Пушкина.

ГЛАВА 5. ПРИЗРАЧНАЯ УГРОЗА

В дни финала на сайте конкурирующей организации упорно появлялись оперативные материалы за подписью коллеги, базирующегося в Монреале. Они содержали описания погоды Портленда, изобиловали закулисными цитатами, пестрели авторскими наблюдениями в первом лице, одним словом, не оставляли сомнений в том, что человек где-то совсем рядом. Тем не менее, мне с ним так и не довелось познакомиться. Досадно.

ГЛАВА 6. ЖЕЛТАЯ ПРЕССА, КРАСНЫ ДЕВИЦЫ

Зато я встретил очаровательнейших девушек Оксану и Аню из "Твоего дня". "Смотри, Леш, 'Твой день', - махнул рукой Федяков на табличку, прикрепленную рядом с его рабочим местом, - самая желтая наша газета." И рассмеялся. Он потом так и не смог объяснить, чему он смеялся, как этого ни требовала фотограф Аня из "Дня". Она сидела непосредственно за Женей, но Женя этого знать не мог. Мое место было почему-то рядом с Аней. То ли нас сажали по принципу "мальчик-девочка", то ли решили отсадили фотографов-двоечников на заднюю парту от пишущей прессы (меня условно записали в фотографы, чтобы долго не объясняться с ITF). Я предложил поменяться и посадить весь "Твой день" и весь "СЭ" рядом. Аня нас в конечном счете за смех без причины простила.

Еще я познакомился с Леной из МК. Я всегда был большим поклонником ее материалов, даже если и воспринимал многое с изрядной долей скепсиса, особенно если речь шла о хорошо знакомых мне персонажах. Лена мне понравилась.

А Саша из "Российской газеты", как оказалось, знает много забавных историй про лидера нашей команды. Того, который сыграл пару и взял всю вину за финал на себя.

ГЛАВА 7. "ЛУЧШИЙ" И "РУССКИЙ" ПОНЯТИЯ РАСТЯЖИМЫЕ

Доминик, о которой ниже, спросила нас с Женей в атобусе, когда мы ехали с боулинга, кто сейчас лучший русский теннисист. Я сказал, что у лучшего русского теннисиста сейчас низкий рейтинг, а Женя добавил, что он к тому же ушел в горы. Фотограф Флоренц, о котором я надеюсь когда-нибудь написать отдельно, вмешался: "А как же этот... Ну, такой маленький, белобрысый, который быстрее всех бегает?" Пришлось признать, что номинально да, есть такой.

ГЛАВА 8. КАК ЖАЛЬ, ЧТО НАМ ТАК И НЕ УДАЛОСЬ ПОСЛУШАТЬ НАЧАЛЬНИКА ТРАНСПОРТНОГО ЦЕХА

На боулинг, организованный для прессы все тем же BNP Paribas, записывались с пятницы. Мы с Федяковым два дня всех агитировали, потом строчили материалы с утра, чтобы с чистой совестью поехать. Кто-то не хотел, кто-то не решался, кто-то утверждал потом, что не знал или узнал в последнюю минуту. Упомянутая Доминик, высокая француженка с приятным, но изможденным лицом, руководила мероприятием от имени спонсора. Она сначала убивалась, что мало народу записалось, а потом никак не могла взять в толк, откуда набежало людей вдвое больше, чем значилось в списке. Мне она позвонила в номер с ресепшна: "Мистер Маламуд, вы идете на боулинг? Автобус ждет." Когда я спустился, она спросила: "Вы Слава Маламуд?" "Да, - честно сказал я, - но зовите меня Алексом. А Славу мы встретим уже на месте." Она нашла в списке мое имя и вычеркнула его. На роль Славы предполагался мой друг Саша, с которым я не виделся 13 лет, и с которым катастрофически не хватало времени пересечься. Доминик об этом знать было необязательно. Ей нужны были люди для боулинга, мне нужно было время и место пообщаться с другом, поэтому я и внес "Славу" в список. Мы еще немного постояли в холле гостиницы. "Ждем только Славу", - вздохнула Доминик. - Никто не знает, где она?"

ГЛАВА 9. МСЬЕ ФРАНЦУЗ?

Фотограф Валя в боулинг играет здорово. Как Остап, который сел за шахматы в первый раз, он не растерялся, но и не стал баловать соперников разнообразием техники. Шары Валя закидывал двумя руками от пуза, умудряяся выбивать страйки. На своей дорожке он проиграл только Доминик, которой галантно подавал шары, причем каждый раз разные. Доминик сказала, что у нее получается хорошо, когда Валя подает ей шары, и плохо, когда не подает. Все это она сказала Вале по-французски. Когда тот с удивлением спросил (через меня), с чего она взяла, что он говорит или хотя бы понимает по-французски, она растерялась: "Но он так правильно произносит 'ДомиНИКъ'..."

Когда Доминик накатывала страйки, я громко кричал "Vive la France!" с тем самым идеальным прононсом, который произвел на нее такое впечатление в Валином исполнении. После третьего раза Доминик сказала, что она - бельгийка. Я не растерялся и в следующий раз крикнул "Стелла Артуа!" Доминик благосклонно улыбнулась. Я с ужасом ждал следующего ее страйка, так как понял, что больше ничего, заслуживающего громогласных возгласов, в Бельгии не знаю. Когда кегли опять легли в полном составе под ее шаром, я не нашел ничего лучшего, как крикнуть "Манекен пис!" Ей опять понравилось. После этого пришлось уже кричать без разбора о бельгийском шоколаде, мидиях и Ван Дамме. Наконец вспомнился брюссельский Атомиум, но страйков уже не было.

ГЛАВА 10. СКРИПАЧ НЕ НУЖЕН

Кстати, как это часто бывает в подобных ситуациях, я взялся учить Доминик премудростям боулинга, не подозревая, что она играет лучше, или по крайней мере, чаще меня. Когда ее первый шар угодил в кювет, я подсказал ей, что, когда бросаешь, надо целиться не в кегли, а в стрелочку на дорожке. Ее дальнейшие успехи я скромно приписывал своему педагогическому таланту и ее способностям ученицы. Когда она двинулась одновременно с кем-то на нашей или соседней дорожке, я покровительственно шепнул ей на ухо, что настоящий игрок никогда не катает одновременно с соседом. С этого момента она строго соблюдала этикет.

Чего нельзя было сказать о наших мужиках: не раз и не два те перебегали ей дорогу. Когда Доминик вышла на линию, а справа от нее в бой ринулся Женька, а через несколько мгновений слева накатил кто-то из наших телевизионщиков, она обернулась ко мне и ехидно спросила, почему я не научу этикету тех. "Потому, что я учу только людей, которые мне нравятся", парировал я. "Ты что, латинос? - нахмурилась Доминик. - Только латиносы так разговаривают с женщинами." "Это зависит от того, любите ли вы латиносов", - продолжал неравный поединок я. "Не люблю, - призналась Доминик. - Не люблю, когда слишком много вот этого вот, - она взялась за гриф невидимой скрипки и повела воображаемым смычком. - Я предпочитаю северян. Мой стиль - рок-н-ролл."

ГЛАВА 11. I AM NOT DRINKING THE FUCKING MERLOT!

Валя выиграл бутылку орегонского пино-нуар, поскольку Доминик, как представитель спонсора, была вне конкурса. Досталась бутылка и мне: Федяков и Саша конкуренции составить, увы, не смогли. У бутылки была неказистая этикетка, не чета элегантным маркам калифорнийских вин. Я сначала даже подумал, что это шутка, а в бутылке какая-нибудь дешевая бормотуха. Но Флоренц, который оказался гурманом, заверил меня, что орегонское пино знаменито на весь мир. Прищурившись на этикетку, он признал, что местные вина бывают и получше, но это безусловно произведет на меня должное впечатление.

Тогда родилась фраза (исполнять голосом Портоса): "А принесите-ка нам еще пару бутылочек орегонского!"

ГЛАВА 12. ФЕДЯКОВ ОБ АМЕРИКАНСКОМ БОУЛИНГЕ

Федяков сказал, что в Америке боулинг какой-то не такой.

ГЛАВА 13. ПУТИН-ТВ

В Портленде было довольно много наших телевизионщиков, которые время от времени просили дать им выйти в интернет и посмотреть, пошел ли их сюжет. Интернет в пресс-центре работал немногим лучше, чем в отеле, и сюжеты хронически застревали на фразе "Уже третий день в Портленде идет д..."

Кстати, от ребят я узнал о существовании канала Russia Today или, как не без некоторой гордости назвал его один, "Putin-TV". А то я никак не мог взять в толк, с какой радости русская журналистка задавала Мите Турсунову вопросы на хорошем английском. Но Митя не удивился и отвечал на таком же хорошем американском.

ГЛАВА 14. АЙ-АЙ-АЙ-PHONE

Кто-то из наших купил 15 iPhonов. По начальным данным было 20, но это оказалось преувеличением. С первых дней слово "iPhone" буквально витало в воздухе пресс-центра. Меня два раза спросили "а у тебя iPhone есть?" таким же примерно тоном, каким в школе спрашивали "а у тебя кубик Рубика есть?"

А вообще в Портленде было здорово. Если бы не теннис.

ГЛАВА 15. АКАЙ

Поскольку проиграли наши быстро и убедительно, и спрашивать у них было особо нечего, передо мной была поставлена задача окучить "кого-нибудь из великих". Люди с легендарными биографиями и сложными именами Билли Джин Кинг и Франческо Риччи-Битти сидели в первом ряду на матче и фигурировали в Женином отчете, так что стали непосредственными объектами преследования. Риччи-Битти поступил хитро: созвал в воскресенье прессуху и толкнул речь, начинавшуюся словами: "Предвосхищая ваши возможные вопросы..." Речь оказалось настолько внятной и всеобъемлющей, что и спрашивать о чем-либо было уже как-то совестно. Единственное, что я долго не мог понять, это пространные объяснения Фраческо относительно чего-то или кого-то, кого он называл "Акай". Было ясно, что опыт Акая оказался успешным, и что Акай будет продолжать нам помогать, несмотря на то, что не все сразу приняли идею Акая. Я уже начинал подумывать, что японская фирма электроники заключила какой-то необычный контракт с ITF, о котором знают все, кроме меня, поскольку при упоминании "Акая" многие с пониманием кивали. Все разъяснилось после вопроса об эксперименте с неограниченным количеством обращений к электронному судье "Hawkeye". "Как я уже сказал, "Акай" зарекомендовал себя с хорошей стороны", - объяснил итальянец.

ГЛАВА 16. БИЛЛИ

Зато с Билли Джин Кинг мы столкнулись нос к носу уже в первый день, и она меня прочувствованно расцеловала. Этого не ожидал даже я, не говоря уже о Федякове, который потом долго подбирал с пола челюсть. В субботу я уже целенаправленно отследил "гранд-даму тенниса", как я неизменно называю Кинг в каждой вводной, и поговорил с ней после решающего матча. Интервью, увы, оказалось коротким и не совсем о том, о чем бы нам в "СЭ" хотелось. Билли все время теребилли, и в конце концов Илана Клосс утащила ее чуть ли не за рукав.

Женя сказал, что мой заголовок вряд ли пойдет, но он пошел. А я почти сразу пожалел, что не предложил менее пафосный, но более уместный, что-нибудь на тему Команды с большой буквы. Сопли в сахаре относительно того, как прекрасен этот момент для Америки и лично Патрика Макинроя, нам мало интересны. А вот то, что Кубок может выиграть только настоящая Команда, а четыре человека, которых собирают несколько раз в году и одевают в раскудрявую бело-красную форму от Боско ди Чильеджи, не всегда являются Командой - это мысль.

Но у нас Команда тоже есть. Может, ей тоже стоит посидеть без Кубка лет 12, как американцам, чтобы победы казались слаще - как им самим, так и нам?

ГЛАВА 17. НЕ ОТНИМАЙТЕ ВОСПОМИНАНИЯ

При вылете из Портленда у меня пытались конфисковать мое трофейное орегонское, мотивируя это тем, что в салоне нельзя провозить жидкости. Я как-то не подумал, что вино относится к "жидкостям". Я бил на то, что это - единственная память о незабываемом уикенде. Мне разрешили сдать бутылку в багаж. Работники авиакомпани, которые уже успели привыкнуть к капризам секьюрити, бережно, как младенца, упаковали мой трофей в длинную коробку, запеленав метров в сто полиэтилена.

ЭПИЛОГ

Первоначальным заголовком этого поста/статьи/фельетона/мемуара было "Электрический Монах для Тарпищева". Как видите, я от него отказался. Просто потому, что пост оказался не о том, о чем я думал. Заголовок придумался после того, как я прочитал задним числом в одном из предфинальных интервью Шамиля Анвяровича, что команде очень нужна вера. Вера болельщиков в команду. Электрический Монах, кто читал Дугласа Адамса, это электронное устройство, которое автоматически верит всему подряд: рекламе, предвыборным обещаниям политиков, прогнозу погоды и т.д. Подобно тому, как посудомоечная машина моет за вас посуду, а видеомагнитофон смотрит за вас телевизор, тем самым экономя ваше время, Электрический Монах за вас верует.

Но писать об этом оказалось неинтересно, и заголовок я привел в соответствие с получившимся содержанием.