Мария Шарапова: Две баранки я оставила в завещании! сокрушительное поражение от Линдсэй Дэвенпорт не надломило лучшую теннисистку России
ТЕННИС

Наша беседа началась за несколько дней до сокрушительного поражения Шараповой в полуфинале от Дэвенпорт – 0:6, 0:6. После чего тренер россиянки Роберт Лэнсдорп выступил в прессе с сенсационным заявлением: Шараповой грозит физическое и моральное истощение, нужно срочно сокращать график ее выступлений...

– Это бред журналистов! – лаконично откомментировала Маша предположения, что она может пропустить турнир первой категории в Майами. И, смеясь, пересказала корреспонденту СС обмен сообщениями по SMS после «сухого» поражения от Дэвенпорт:

– Мой агент написал мне: «Ты тоже человек». Я ответила: «Мертвый человек». Он: «Ты мне что-нибудь оставила в завещании?». Я: «Только две баранки».

ПРИГЛАШЕНИЕ В СБОРНУЮ ПОЛУЧИЛА

Журналист журналисту – волк. Перед началом турнира в калифорнийском Индиан-Уэлсе корреспондент «СС» встретился с Шараповой в рамках «новостного часа». Записанный на диктофон разговор обещал превратиться в увлекательный материал для наших читателей. К несчастью, включенный диктофон остался лежать перед Марией, когда та уже отвечала на вопросы коллег. И кто-то из них, по праву или без, бесцеремонно стер запись.

К счастью, Маша согласилась вновь ответить на вопросы «СС», когда турнир уже был в разгаре. Восстановленное интервью получилось в два раза больше и в три раза интереснее.

– Последний год у вас выдался очень насыщенным. Научилась по-новому ценить время, которое проводишь с семьей?

– Конечно. Ведь мама не ездит со мной на турниры. Но дома, когда она меня заставляет слишком много заниматься уроками, я убегаю к подружке.

– На позапрошлой неделе вы вместе были в Лос-Анджелесе. Чем занимались?

– Математикой. Мама в ней очень хорошо разбирается.

– Вообще-то я имел в виду не уроки…

– Из приятного? Ходили в музей Гетти. Там так прекрасно! Замечательный комплекс, огромный ботанический сад, мы долго гуляли. Но главное – я очень хотела на «Ирисы» Ван Гога посмотреть.

– Сходили на Кубок Дэвиса...

– Да, на матч США – Хорватия. Вместе с подружкой.

– И как впечатления?

– Очень сильные! Когда в своей стране играешь и такая поддержка – это здорово.

– Наверное, представила: «Вот и за меня так же будут в России болеть»?

– Угадали.

– Ваш дом – это Россия?

– Разумеется!

– Вас раздражают или огорчают разговоры на тему «Шарапова – американка»?

– Ну... Это не главное в моей жизни. Пустяки.

– Я знаю, что вы хотите играть за Россию. Так?

Кивок.

– Но в то же время пока не дали ответа по поводу первого раунда Кубка Федерации – в апреле в Италии. Можете внести ясность?

Мотает головой.

– А от кого это зависит? Говорят, что решать будут ваши спонсоры...

– Это неправда. Меня спонсоры не контролируют. Если я не готова, я не буду играть. Если я скажу, что готова, я буду играть.

– Все будет зависеть только от физической формы?

– Мне кажется, да.

– А приглашение в сборную есть?

– Конечно.

ЖДИТЕ МЕНЯ В МОСКВЕ

– Вы много времени проводите в Калифорнии. У вас в Лос-Анджелесе квартира, дом?

– Нет, мы живем в отеле… Ну, это не совсем отель, а как бы резиденция.

– Густо населенное «звездами» место?

– Нет, это немного подальше, Хермоза-Бич называется. Большинство звезд все-таки предпочитают Голливуд, Беверли-Хиллз.

– А совсем переехать на Западное побережье не хотите? Поближе к Лэнсдорпу, шоу-бизнесу…

– Да, здесь здорово… Но во Флориде все-таки поспокойней. И маме там очень нравится. А еще мне важно, что у меня в академии есть земляной корт. В Калифорнии их нет.

– Когда последний раз были в столице?

– В Москве я мало бываю, только проездом, когда лечу в Сочи. Из одного «Шереметьева» в другое, опять на самолет и домой.

– Собираетесь на Кубок Кремля?

– Да-да-да!

– Какого приема зрителей ожидаете?

– Если честно, не знаю.

– Давайте пофантазируем: финал Шарапова – Мыскина. Будут за вас болеть в Москве?

– (Смеется.) Я вперед не хочу загадывать. Конечно, мне очень интересно, даже в первом круге – как меня будут принимать? Я ведь никогда не играла там. Одно дело – пресса, а другое – живые люди. Вообще-то мне все говорили, кто был в России, что за меня в барах всегда болели у телевизоров.

МОЙ ПАПА – БЭТМЕН!

– Папа следил за скандальными публикациями о нем? И как они на него действовали?

– Мне не кажется, так уж сильно. Когда он в первый раз об этом услышал, – после итогового чемпионата в Лос-Анджелесе, – он на лыжах катался. Когда папа на лыжах, его ничего не беспокоит. Покажите ему снег, и у него улыбка на лице. Конечно, ему было неприятно. Но он знает правду, и это – самое главное.

– Он сейчас меньше вам подсказывает на корте. Сделал какие-то выводы?

– Я даже не знаю, меньше он говорит или больше. Вот вы об этом все время пишете, а я ведь в основном все пропускаю мимо ушей. На корте я 8 процентов того, что он говорит, не слышу.

– Папа присутствует на всех ваших матчах?

– На всех.

– Можете припомнить, когда последний раз его не было?

– Ни разу! Мне кажется, он пропустил только три тренировки за всю мою жизнь.

– Кстати, о тренировках. Я заметил, что на разминках он собирает блокноты для автографов у детей и приносит их вам, когда наступает перерыв.

– Да, причем выбирает только русских!

– Правда?

– Да. Я говорю: «Так же нечестно! Все дети стоят». А он: «Нет, русским надо».

Очень интересно, особенно в свете нашей единственной и очень короткой встречи с Юрием в Индиан-Уэлсе. Он разговаривал с Лэнсдорпом, когда я подошел представиться знаменитому тренеру.

– Вы кто, – спросил меня Шарапов по-английски, – русский журналист? How are you?

– Fine, how are you?

Я, конечно, слышал, что он общается по-английски с соотечественниками. Многих это коробит, да и мне всегда казалось странноватым. Тем не менее я не мог не отметить, что из его уст это приветствие прозвучало на удивление естественно. Я решил, что английский Машиному отцу, пожалуй, даже идет. И если ему так нравится язык его второй родины, то почему бы не подыграть? А может, он так сентиментально относится к языку русскому, что бережет его для Маши и ее мамы? Чужая душа – потемки…

Зато я не преминул расспросить его дочь о знаменитой кепке, в которой Юрий неизменно появляется на трибуне.

– Мы его за эту шляпу называем Бэтменом! Приглядитесь к значку – вылитая летучая мышь!

ЧТО ТАКОЕ «БЕЛАЯ И ПУШИСТАЯ»

– Какой вопрос вам больше всего задают в этом году?

– Как моя жизнь изменилась после Уимблдона.

– А в прошлом?

– Похожа ли я на Курникову.

– А о чем вас никогда не спрашивали?

– Не знаю, я ответила уже на столько вопросов, что новых не выдумаешь! (Смеется.)

– Хорошо, поставлю вопрос иначе: о чем еще не знают ваши болельщики?

– Я хочу, чтобы все знали: на корте у меня сплошные эмоции, потому что я хочу всех обыграть, потому что я…

– ...злая?

– Ну, не злая – серьезная. У меня голова только на мяч смотрит. Но когда я ухожу с корта, я всегда улыбаюсь и смеюсь, и у меня хорошее настроение. Мне кажется, люди этого не знают, потому что видят меня только в борьбе.

– В общем, передать читателям, что вы белая и пушистая?

– Что-что-что?!

Бедная Маша, ей еще предстоит освоить целый пласт русского фольклора…